Александр Прозоров - Трезубец Нептуна [= Копье Нептуна]

— Слава богу, — вздохнул изодранный человек, когда крюк стронулся с места и подвез его на десяток метров к разделочному столу.

Еще одна остановка — живодер приводил в «товарный вид» пятнистого енота, — и вот настала очередь мужчины. Несчастный улыбнулся своему будущему убийце, попытался сказать ему что-то дружелюбное или просто пошутить. Палач поднял нож и принялся неторопливыми движениями распарывать одежду, отбрасывая ее в сторону. Спустя несколько минут мужчина был полностью обнажен. Он сказал что-то еще, не слышное на расстоянии, и закрыл глаза, подставив горло. Мелькнуло лезвие — Платон отвернулся.

— Как они могут вот так… — сокрушался Вайт. — Ни покаяния, ни слова последнего, ни попрощаться с близкими… Просто ножом, и в измельчитель. Будто и не человек вовсе, а фарш магазинный.

— Жители Ершбика не верят, что разумное существо способно на убийство, грабеж или кражу, сэр, — тихо пояснил Атлантида, запоздало разобравшийся в тонкостях местного судопроизводства. — Поэтому виновные в преступлениях такого рода признаются судом обычными человекообразными животными. Вы когда-нибудь слышали, чтобы на мясокомбинатах скоту перед забоем предоставлялся священник или разрешалось сделать звонок родственникам?

— У меня зреет желание вступить в орден Защиты Животных, сэр, — неожиданно заявил Вайт.

— Поздновато, сэр, — покачал головой Рассольников. — На суде надо было вступать.

— А я не для отчетности, сэр! — гордо отмахнулся толстяк. — Я на самом деле желаю защищать права наших меньших братьев!

— Какие все-таки лицемеры! — не удержался Атлантида. — В уголовном кодексе крупными буквами пишут, что смертная казнь запрещена, а мелкими в гражданском — что безнадзорные животные отправляются на живодерню! Мерзавцы!

— Смотрите, еще один!

На этот раз на тросе болтался лысый и плечистый парень в серебристом рабочем комбинезоне. Перед ним других жертв не имелось, так что к разделочному столу он ехал без остановок.

— Уроды! Твари! Безмозглые крысы! — во всю глотку кричал осужденный, с каждой минутой оказываясь все ближе к смерти. Десять метров, пять, метр — вот он уже и над столом.

— Не прикасайся ко мне, выродок! Ублюдок! — Парень изловчился и плюнул живодеру в лицо.

— Не желаешь по-хорошему? — послышался спокойный голос палача. — Будет по-плохому. — Он подпрыгнул и ударил тяжелым разделочным ножом по ногам обреченного. Жертва упала на стол и ногами вперед заскользила в измельчитель. Послышалось знакомое чавканье — глаза парня выпучились, от боли он не мог даже кричать, а лишь тихонько сипел.

— Однако с живодером нужно дружить, — сглотнул Теплер Вайт.

— Вот только боюсь, что там, — Атлантида кивнул в сторону стола, — рассказывать ему анекдоты я не смогу.

— Хоть пару добрых слов сказать, — предложил миллионер. — Поинтересоваться, как семья, как дети. Пожелать здоровья… А еще лучше — изловчиться, да и треснуть его лбом в переносицу. Если повезет, то хрящи сломать можно.

Тем временем трос подвез к разделочному столу мартышковампира. Похоже, рабочий день живодера подходил к концу.

— Скоро кормить будут, сэр, — тоскливо вздохнул миллионер. — Интересно, почему нас одной травой потчуют? Ведь Homo Sapiens — хищник.

— Хотите, чтобы нам подкинули какую-нибудь крысу, сэр Теплер? — криво улыбнулся археолог. — Хищникам положено умерщвлять самолично свои жертвы и тут же пожирать, упиваясь ароматом парной крови. Нет уж, вы как знаете, а я лучше фруктиков пожую.

— От этих синих бананов сытости никакой, сэр, — пожаловался Вайт. — Набивай брюхо, не набивай, все равно есть охота.

Атлантида не ответил. После того как они чуть ли не неделю пролежали в параличе, наесться было просто невозможно. Наверное, придется умирать на голодный желудок.

Расправившись с вампирчиком, живодер ушел, и вскоре по сараю стало разноситься аппетитное поскрипывание его тележки. Животные оживились, забегали в своих клетках — и неудачливые путники в их числе. Однако «двуногих зверей» ждало жестокое разочарование: как оказалось, служитель первыми успел покормить кого-то из падальщиков, и теперь все «бананы» и «яблоки» в тележке были залиты желтой липкой кровью. Живодер с независимым видом швырнул людям в ящик еду, поверх которой минуту назад валялись чьи-то потроха, и двинулся дальше.

— Эй, служивый! — окликнул его Вайт. Живодер сделал вид, что не заметил. — Эй, служивый, хочешь получить двадцать тысяч кредитов?

Такая сумма могла пронять кого угодно, и тюремщик остановился:

— Откуда ты их возьмешь?

— У меня есть, — кивнул толстяк. — Принеси мне телефон с выходом на галактическую связь и сразу получишь доказательство.

— Какое?

— Спустя несколько минут тебе перезвонят и предложат заключить договор на консультации по животноводству. На двадцать тысяч кредитов. Аванс переведут тебе на счет сразу, а все остальное — когда выпустишь нас отсюда.

Живодер хмыкнул.

— Тебе ведь только замок открыть, служивый, — продолжал уговаривать Вайт. — Я видел, учета у вас тут никакого. Кто узнает, пустил ты нас на фарш или за ворота?

Тюремщик взялся за ручки тележки.

— Тридцать тысяч, — моментально накинул сумму миллионер. — Тридцать пять! Тридцать семь! Дубина безмозглая!

— Вот последние слова вы произнесли зря, сэр, — покачал головой Атлантида. — Наш друг вполне может оказаться человеком злопамятным. Через десять дней эта «дубина» выйдет вам боком.

— Да пошел он на белого карлика синим лебедем! — Вайт вытащил из откидного ящика фрукт, прицелился и запустил им вслед тюремщику. Бросок оказался точным: аккурат в коротко остриженный затылок. Живодер оглянулся, несколько долгих секунд созерцал довольную физиономию толстяка, после чего молча вернулся к своим делам.

— Да, сэр, — кивнул Рассольников, — вы совершенно правы. Теперь за зрелищность своей кончины вы можете совершенно не беспокоиться.

Окровавленные фрукты путешественники сбросили в канализационный короб и легли спать на голодный желудок. А утром живодер с независимым видом кинул к ним в кормушку только напрочь сгнившие плоды и какие-то совершенно деревянные на ощупь корнеплоды.

— Это называется «привет снайперам», — усмехнулся Атлантида, поворошив подсунутую вместо еды грязь. — Вы чего-нибудь желаете из этого, сэр Теплер?

— Нет, сэр, — отмахнулся толстяк.

— Ну, тогда… — Археолог высыпал корм сквозь решетку. — Сколько нам осталось до конца двухнедельной отсрочки? Дней десять? Ничего, сэр, от голода не умрем.